Отправлено: 03.06.09 18:44. Заголовок: Философская аналитик в двух словах

Пропозиции о пропозиции,
или

Как аналитики говорят по-русски

В связи с недавней и очень громкой дискуссией между двумя российскими философами и переводчиками работ представителей аналитической философии – Суровцевым В. А. и Ледниковым Е. Е. – хочется, в меру возможности, представить свою аргументацию перевода термина «proposition» и рассмотреть некоторые другие термины аналитической философии. Суть спора заключается в том, как следует переводить термин «proposition» в работах Бертрана Рассела; Суровцев считает, что его нужно переводить как «пропозиция», Ледников же настаивает на том, что такой перевод не подходит, а правильный перевод – «суждение».
В качестве аргументации Ледников предлагает обратиться к переводческой традиции 60-ых годов, а именно к тому, как были переведены работа Алонзо Черча «Введение в математическую логику» [Черч А. «Введение в математическую логику», М., 1960г.] и работа Рудольфа Карнапа «Значение и необходимость» [Карнап Р. «Значение и необходимость», М., 1959г.]; аргументация Ледникова заканчивается весьма странным для философии утверждением: «такого русского слова как «пропозиция» нет». «Нет?» - спрашивает М. В. Лебедев и тут же отвечает: «Есть, например, в «Войне и мире» Толстого» [См. Лебедев М.В., «Княжна Марья, вам делают суждение»// «Логос», №2, 2005г.].

Ситуация, конечно, забавная, но когда речь идет не просто о переводе философов-аналитиков, но об их понимании, то смех снимает как рукой. Ознакомиться с этой дискуссией можно во второй номере журнала «Логос» за 2005 год, но оставим дискуссию в стороне – нас интересует то, как же нужно понимать термин «proposition» и ряд других.

Откуда взялся в аналитической традиции термин «proposition»? Для ответа на этот вопрос необходимо обратиться к творчеству Людвига Витгенштейна. Название Трактата – «Tractatus Logico-Pilosophicus» - Витгенштейну предложил Джордж Эдвард Мур, а до этого, еще работая учителем, Витгенштейн планировал назвать его «Der Satz», то есть, грубо говоря, «Предложение» [См. Уильям У. Бартли III «Витгенштейн»// «Людвиг Витгенштейн: человек и мыслитель», М., 1993г.]. Но здесь-то и кроется проблема, ведь известно, что Рассел считал предложение обыденного языка тем, что затемняет мысль; Рассел утверждал, что нужно анализировать логическую форму предложения, имплицитное содержание, внутреннюю структуру. Мог ли Витгенштейн употреблять «Satz» в смысле «предложение»? Вряд ли, так как ядро Трактата Витгенштейна и концепция логического атомизма Рассел создавались в период, когда еще Рассел и Витгенштейн близко сотрудничали. Теперь обратимся к другому персонажу из истории аналитической философии – Готтлобу Фреге. Говоря об имени предмета, Фреге выделяет смысл и значение, а, обсуждая предложение, он предлагает говорить о мысли и истинностном значении. Причем, мысль у предложения и смысл у знака он помещает на одном семантическом уровне.
То есть предложение выражает мысль, которая является некоторой идеальной сущностью. Говоря о мысли, Фреге использует термин «Gedanke», а когда говорит о суждении (что нам очень важно) употребляет «Urteil». Иногда (не во всех переводах) термин «Gedanke» переводят на английский язык термином «thought», а иногда «proposition». Далее, Рассел же переводил термин «Urteil» как «assertion», а для обозначения того, что выражает высказывание, его смысла он использовал «proposition». Кроме того, некоторые аналитики, перед использованием термина «proposition», оговаривают в каком смысле они будут это делать – техническом или не техническом.
Очевидно, что технический смысл – это «суждение». Что обозначает нетехнический смысл?

Можно предположить, что «предложение». Но это не согласуется с традицией Рассела. Более того, в рамках дефляционизма существует разделение на сентенциональный и пропозициональный дефляционизм – sentential andpropositional [См. Stoljar D., “Deflationary Theory of Truth”// Stanford Encyclopedia of Philosophy; URL: http://plato.stanford.edu/entries/truth-delationary]. Различие между ними состоит в том, что будет рассматриваться как части схемы эквивалентности. Сентенциональная версия говорит о том, что она будет рассматривать предложения, а пропозициональная же – пропозиции.

Чем в данном случае отличается «предложение» от «пропозиции»? Предложение само по себе, еще не интерпретированное – это лишь материя, набор знаков; пропозиция же – это уже интерпретированное предложение, то есть мысль, содержание мысли, которое предложение выражает. Здесь достаточно привести цитату из работы Майкла Даммита: «…proposition is what the utterance of a sentence expresses…» [Dummett M., «Origins of Analytical Philosophy», Harvard University Press, 1996, p. 15]. Более того, как бы это было не прискорбно, но приходится все время в России повторять, что аналитическая философия – это далеко не логика. Аналитическая философия – это НЕ логика!

Присоединяюсь к Лебедеву, который говорит, например, что когда тот же Сол Крипке размышляет
НЕ о логике, а об обыденном языке, то он НЕ нанимается логикой! Не следует смешивать логику и философию. Поэтому и употребление термина «proposition» следует различать как логическое и как аналитическое, смотря от того, в каком контексте оно встречается – любой перевод должен быть adhoc’овым.

Далее, рассмотрим еще один термин аналитической философии, обсуждение перевода которого я еще не встречал – «prosentence». Имеется в виду то, что как местоимение заменяет употребленное ранее предложение (местоимение заменяет имя). Местоимение по-английски – «pronoun», а оно, в свою очередь, происходит от латинского «pronomina»; причем, можно выделить корень – «nomina», то есть «имя» - и приставку «pro», которая в данном случае переводится «в качестве», «в защиту». Таким образом, «pronomina» - это «в качестве имени», что в дальнейшем можно интерпретировать как «вместо имени», а по-русски просто как «местоимение». Учитывая эти размышления можно сказать, что английское «prosentence» следует переводить как «местопредложение», что кажется мне вполне разумным.

Кроме того, следует отметить, что в рамках аналитической философии существует множество различных специфических терминов: «coherence», «correspondence», «justification», «revision» и так далее. Причем, эти термины при переводе на русский язык становятся какими-то другими, они приобретают неприсущие английским аналогам коннотации. Рассмотрим, например, «coherence».
Выделяют обычно следующие версии когерентного отношения: 1) непротиворечивость;
2) логическое следование; 3) следование в более широком смысле, то есть «entailment».
Часто переводят «coherence» как «согласованность», но интуитивно такой перевод включает в себя только первую версию когерентного отношения; с определенной натяжкой – вторую, но третью – откровенно нет!
Или, например, «correspondence» - переводят как «соответствие», но название «correspondencetheoryoftruth» атрибутируется ранним Расселу и Муру [См. David M., “The Correspondence Theory of Truth”// Stanford Encyclopedia of Philosophy; URL: http://plato.stanford.edu/entries/truth-correspondence], а при переводе его как «соответствие» мы включаем сюда и Аристотеля, и Фому Аквинского, и еще черт знает кого!

Одним словом, читайте аналитиков на английском языке!

http://www.eunnet.net/sofia/09-2006/text/0915.html